Дело было в музее Архангельской крепости - за витриной стоял кубок, под которым была пояснительная надпись: "Царское пожалование таможенному голове холмогорцу Федору Черепанову в 1687 г. за ево службу и за прибор что он будучи у таможенного сбору питейной продажи головой много учинил прибыли. Тутошние и приезжие всякие люди на твоих государевых двинских кабаках, покупая кабацкое питье, пили много, и Архангельского города стрельцы кабацкое питье покупая на кабаках пили много ж".
В принципе, пили и пили - всегда так было во времена госмонополии. Но заинтересовало - что же это за интересный прибор такой и кто был сий "таможенный голова Черепанов", во времена которого пели:
Ах ты, батюшка, наш царев кабак,
Ты кружалечко государево.
При пути стоишь, при дороженьке,
При широкой дорожке Архангельской.
Нельзя добру молодцу проехати,
Чтоб во царев кабак не заехати!
Ах, кабак ты наш - солнце красное,
Обогрей ты меня, добра молодца.
Обогрей меня с красной девицей,
С кубенской рыбачкой круглолицею.
А вы откройтесь, ворота кабацкие,
Пропустите меня и сударушку.
Ты налей, целовальник, нам чарочку -
Не велику, не малу, в полтора ведра -
В полтора ведра со осьминою!..
И почему таможенными сборами в Архангельске занимался холмогорец?
Оказалось, что торговать иностранцам в те годы разрешалось только в Холмогорском торговом доме, где за ними по пятам ходили вот такие мужики:
Холмогорские целовальники
И было среди них Черепановых немало: и устюжских, и холмогорских, и тотьмянских.
Вот один из них в летописях:
"В 1623 - 1626 годах писец Никита Васильевич Вышеславцев и подьячий Агей Федоров провели описание г. Великого Устюга и Устюжского уезда
На Устюге ж на площади в остроге съезжая изба, где приезжают воиводы и дьяки для государевых дел и земские росправы. Изба таможенная и кабацкая, а сидят в ней таможенные головы и целовалники, збирают всякие государевы таможенные и кабацкие доходы по годом. Изба устюжских посацких земских судей, старости целовалников и всех посацких людей схожая для земских всяких дел.
Против тех же изб площад болшая Богословская, где съезжаютца волостные крестьяна и ставятца со всякими с привозными товары; длина той площади от воивоцкие от съезжие избы до церкви Иванна Богослова 38 сажен, а поперег от таможенные избы до лавок 16 сажен. Двор государев гостин меж торгу и реки Сухоны против земские избы на приезд иногоротцом торговым и всяким людем, а на дворе: 2 избы, живут в них дворники, да 20 анбаров рублены в стену; да за вороты 9 лавок, кладут в них приезжие торговые люди всякие товары; а постоялую пошлину с анбаров и с товаров пошлину по государеву указу платят в таможенной избе головам и целовалником, длина двору 28 сажен без чети, а поперег 20 сажен. На Свинке у Сухоны реки на берегу баня государева, а пошлину: збирают на государя на веру тамошенные головы и целовалники.
Улица Широкая, дворы по правой стороне: в. Ивашко Ершов, портной мастер; длина двору и огороду 13 сажен с четью, а поперег 6 сажен без чети; м. дворовое посацкое тяглое, а стоял на нем Двор стрелца Савки Меншикова Шитикова, снесен в Стрелецкую слободу; длина месту 13 сажен с четью, а поперег 4 сажени с полусаженью. В той же Широкой улице по левой стороне: д. земской посацких людей, что бывал посацкого человека Романа Кузнецова, купили миром таможенному голове; длина двору и огороду 28 сажен, а поперег 7 сажен с полусаженью.
В той же Вздыхалнои улице дворы по левой стороне: в Сенка Федоров Черепанов да сын иво Микитка, солоденики; длина двору и огороду 18 сажен с получетью, а поперег 7 сажен с полусаженью."
Уж не наш ли это голова, переквалифицировавшийся из пивовара в таможенники?
Сидел он прочно, прибыль учиняя, с пьянством и блудом борясь под патронажем Архиепископа холмогорского Афанасия: " За блудный грех с женского и мужеского пола установил я подать штрафную брать: два рубля и восемь алтын и две деньги. А коль денег у кого из согрешивших нет, на тех епитимию налагаю, пусть горб погнут, дабы впредь не бесчинствовали..."
Не его ли потомство рода Черепановского стало теми, о ком холмогорец Ломоносов писал стихи:
Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами новый путь отворят на восток,
И наша досягнет в Америку держава...
Досягла ведь! И одним из первопроходцев был купец - мореход Степан Черепанов, написавший в 1762 году ""Сказку тотемского купца Степана Черепанова об его пребывании на Алеутских островах". Да, это он, птенец рода, был одним из тех, кто основал Форт Росс в Калифорнии, кто прошел все Алеуты под командой Баранова. Ведь именно тогда были открыты и присоединены к России все острова Алеутской гряды и Аляска, что и привело к появлению такого феномена, как Русская Америка. Основную массу этих плаваний за пушниной составляли жители вологодского Севера, не знавшего крепостного права. По их количеству Тотьма уступила лишь Великому Устюгу, но она первенствовала по количеству мореходов и передовщиков (выборные должности, означавшие командира корабля и главного по промыслу). Двадцать экспедиций в Америку - пятую часть всех известных - снарядили тотьмичи. Ими вывезено пушнины из Нового Света на 1 700 000 рублей - рекордные показатели среди городов России. Только на Лисьи острова было снаряжено 8 экспедиций. И эти успехи были признаны официально. В 1780 году в знак того, "что жители этого города в ловле сих зверей упражнялись", герб Тотьмы украсила "черная алеутская лисица в золотом поле".
И как же нам сегодня не гордиться и не быть благодарными бесстрашным первопроходцам, своим землякам, великий путь которых начинался с... Да, с него, с пьянства столь же великого русского народа!
Пойду сегодня, выпью...
И подумаю: "Что ж за прибор хитрый был у Федьки Черепанова, что до Америки довел?!"