Епархиальный православный центр социальной помощи, который действует при Никольском храме, каждый год организует летний отдых для детей. Нынешним летом мы выехали в Тотемский район. Местом постоянного пребывания экспедиции стал Покровский приход в селе Усть-Печеньге, расположенном на живописном берегу Сухоны. За сложной формулировкой цели экспедиции была простая мысль — познакомиться с бытом, традициями, обычаями жителей деревень, родившихся еще в начале прошлого века, прикоснуться душой и сердцем к их глубокой вере, выстраданной и пронесенной сквозь годы гонений. Мы хотели почувствовать живую связь времен, понять, что же дает им, немощным и в большинстве своем одиноким, силы радоваться жизни.
Первый урок деревенской вежливости нам, городским жителям, преподает местный батюшка — отец Олег:
— В городе много людей и там не принято здороваться с каждым встречным, а здесь все по-другому, — завершает он свое первое поучение. И вдруг кто-то воскликнул: «Козы!» Это прозвучало почти командой, и вся экспедиция рванулась к церковному забору, из-за которого нас уже внимательно рассматривали диковинные рогатые животные.
— Что поделаешь — дети, — снисходительно улыбаясь, произнес отец Олег.
— Отец Евгений! Вам лодка нужна? — читает мои мысли Борис Васильевич. Он приехал из Мурманска и все лето живет в деревне.
— Да неплохо бы…
— Так берите, когда хотите, только привязывайте хорошенько.
Лодка нам нужна была позарез. Другой берег манил черникой и глухими деревнями, которые мы должны были посетить. Наладив быт и церковную жизнь нашей экспедиции, каждый день которой начинался и заканчивался молитвой, взялись исполнять составленную заранее программу.
Деревня Любавчиха расположена на крутом берегу Сухоны. Захожу в один из домов, знакомлюсь с хозяйкой. Во двор постепенно входят все наши, и старушка удивляется:
— Караушеньки! Да как вас много-то. Слышала про вашу експендицию.
— Может, воды наносить? — предлагаю, глядя на пустые баки и ведра.
— Да мне сосед помогает когда…
Задача понятна. Быстро расхватали ведра; через полчаса и в доме, и в огороде было наполнено всё, куда можно налить воду.
— Да не старая я еще, — ворчит Аполлинария, однако в голосе чувствуется особая нотка: приятно ведь, когда за тобой ухаживают. Приглашает в дом. Толпой вваливаемся в избу, устланную домоткаными половиками, и слышим наконец долгожданные рассказы о том, как раньше жили, как Богу молились.
Я ведь церкву с детства люблю. Помню, как батюшко приезжал, стол посреди деревни ставили и сноп посреде — дожинки. Это на Покров было. Народу много. Молились. Батюшку-то отец Философ звали. Все к нам в гости ходил. Строгий был. Бывало, спрашивает на исповеди: не воровали ли горошку, мамку слушали ли?
Рассказывает о том, как церковь закрыли и отца Философа арестовали… Вспоминает не только грустное:
— А гуляли как раньше — весело было! Но сначала все к обедне шли, и парни, и девки, а уж потом веселились.
И снова о горьком — о колхозах, о войне, о голоде. Поделилась материнской печалью о потере сына, перекрестилась, глядя на храм, видневшийся из окна.
Были у нас и походы, ночевки в палатках на берегу реки, обеды у костра… Нас очаровали красивые тихие вечера и густые туманы. Но больше всего поразили далекие деревни с добрыми-добрыми людьми, которые угощали нас и парным молоком, и простоквашей, снабжали горячими пирогами и молодым картофелем. А мы складывали поленницы, носили воду и мыли полы, принимая в благодарность воспоминания тех, кому уже далеко за восемьдесят.
Посещение Тотьмы — особая страница в дневнике нашей экспедиции. Старинный русский город с храмами-кораблями. Знакомство с ним мы начали с Троицкой церкви, где покоятся мощи преподобного Феодосия Тотемского. Довольно слаженно пропели «Отче наш» и «Символ веры», приложились к святыне. Искоса смотрю на лица наших девчонок, внимающих рассказу отца Анатолия, и думаю про себя: в какой дивный мир окунулись они — дети из детского дома, встретившись с Православием! Ведь им предоставилась удивительная возможность — не просто услышать и увидеть, но и опытно прочувствовать то, что является душой народа, его сердцем, — веру.
На прощанье с Тотьмой отец Георгий — настоятель храма, преподал нам благословение, а матушка вынесла два огромных пирога с ягодами, которые нам очень пригодились по возвращении. Многое не успели еще посмотреть — поджимало время, да и устали уже. Спрашиваю для порядка:
— Не хотите ли еще чего?
А мне хором:
— Мороженого!
И вновь наша Усть-Печеньга. Впереди еще два похода — в Великий Двор, в Княжиху и Нефедиху. Нам рассказывали, что там и говор другой, а те, кто постарше, так и в пестряках ходят — это одежда такая старинная, домотканая еще. И правда, ходят ведь и говорят как-то по-особенному. А избы-то какие — все в узорах, как в кружевах!
Входя в дом, крестимся на образа, чинно садимся на лавку.
— Этот сарафан на праздники надевали, а это казачок. Поди-ка, не видали такого? — выкладывая из сундука наряды молодости, приговаривает бабушка Раиса. Ей уже около девяноста. — А это, гли-ко ты, — мое венчальное.
— Да больно уж оно плоховато выглядит, — произношу робко.
— Так ведь мати моя еще в нем венчалась!
Все посмотрев, прощаемся, благодарим за гостеприимство.
— Приезжайте еще, — говорят.
— Приедем, коли Бог даст, — отвечаем, пытаясь говорить по-здешнему. Нас провожают за деревню.
— Смотри, собака траву ест — видать, к дождю. Хотя как знать — все сейчас не так стало… Ну, поезжайте с Богом.
Подошел колхозный автобус, и мы отправляемся обратно. А на другой день действительно пошел дождь.
Священник Евгений Палюлин,
руководитель епархиального православного центра социальной помощи