Тотьма. Лето. Храмы-корабли
Медленно плывут сквозь душный вечер
Мимо палисадов и скворечен –
В небеса от суетной земли.
Катит воды Сухона-река.
Все вокруг – движение покоя.
Тополя, склоняясь над рекою,
Листьями цепляют облака.
Городок, сошедший с изразцов,
Помнящий Петра и время оно,
На меня взирает отстраненно –
Как на тень. Лишь каменный Рубцов,
Кутаясь в старинное пальто,
Хитровато смотрит на собрата
По перу: «Ну, что, брат, хреновато?
Все не так, не с теми и не то?
Подожди, еще не пробил час
Робкого предчувствия полета.
Хочешь выпить?» «Что-то неохота.
Лучше поскучаю подле вас».
Тотьма. Лето. Камни мостовой
Остывают медленно, но верно.
Музыка из маленькой таверны –
Как топор над буйной головой:
Ей не плыть вдоль тихих берегов –
Грузно взмыла в небо и повисла.
Нет в ней ни мелодии, ни смысла.
Будто бы писалась для врагов.
Будто в нашей северной глуши
Все – тоска, уныние, усталость,
Будто бы для Тотьмы не сыскалось
Что-нибудь такое, для души.
«Не грусти, - мне говорит Рубцов. –
Этой почвы соль с тобой и плоть мы.
Мы еще с тобой споем для Тотьмы
Песни наших дедов и отцов.
Мы спасем язык своей земли,
Мы забудем импортные речи…»
Тотьма. Лето. Храмы-корабли
Медленно плывут сквозь душный вечер.
Широглазов Андрей