В одной из былин «белоглазая чудь» осаждает Иерусалим при царе Соломоне. Скрываясь от преследования (христианизации), чудь живет в ямах в лесу (исчезает в ямах), прячет там свои сокровища (клады), которые невозможно добыть, т.к. они «закляты» чудью. Земляные бугры и курганы называются «чудскими могилами». Сходные предания о чуди известны у коми и саами.
Словарь Брокгауза и Ефрона утверждает, что чудь - это славянское имя для всех северо-западных финнов. Именно "чудскими" называет словарь русские археологические памятники каменного, бронзового и железного веков. Русские учёные относили к чуди не только вепсов, эстонцев, водь и даже карелов, но и народы финно-пермской группы. Так, Спицын в монографии "Древности Камской Чуди" сознательно не проводит демаркационной линии между собственно финно-балтским и финно-пермским анлкавами народов. Ту же позицию наблюдаем у Теплоухова в его "Древностях Пермской Чуди", у Кондакова и Толстого в исследовании "Русские древности".
Современная чудь - это потомки заволоцкой чуди, которая письменными источниками помещается в границах нынешней Вологодской и Архангелськой области. Несмотря на сходство и родственные связи с вепсским миром чудь чётко отделяет себя от собственно вепсов, как и от западных коми, соседствоваших с чудью по реке Верколе.
В ХХ веке, после возвращения большинства финно-угорских народов к своим автеничным этнонимам (вадьялайсет, бепся, изури, коми, коми-морт), слово "чудь" как бы потеряла своего собственника. Только это и помогло малым группам финно-угорского населения в Архангелськой области обрести собственное имя, использовав для самоназвания вакантное "чудь".
Власти Архангельска были неприятно удивлены появлением людей, обозначивших свою национальность во время переписи 2002 года как "чудь". Были предприняты попытки отнести этот факт к разряду курьёзов, поставив чудское самоопределение на одну ступень с маргинальными "эльфами, казаками, гоблинами". Тем не менее, сегодня общепризнанным фактом есть то, что коренными народами Архангельской области являются не только русские и поморы, но и чудь.
Нельзя не считаться с явлением мифологизации "чудского вопроса" в русском самосознании. Здесь речь идёт о внутреннем диалоге русского человека со своим финским прошлым, которое никак не пропадает совсем. Массовая культура, художественная литература на протяжении вот уже трёх веков подогревает это внутреннее напряжение русского-чудского диалога в формате московской государственной традиции.
Над Чудью-лесом пролетел совиный крик, Протяжный крик.
Зачем пришел я в этот лес, скажи, старик,
Скажи, старик?
Звездное небо над головой
Шепчет признания и ненавидит
Над Чудью-лесом.
Над Чудью-лесом...
Это слова поэта Игоря Белого. Они написаны уже во времена "просвещённого финно-унгаризма" - в 1988 году. Ещё ранее "чудскими сказами" будоражили русское воображение Блок, Клюев, Есенин, Бажов, Рерих и многие другие.
В данный момент необходимо разделение образа "коллективного чудина" от конкретного носителя чудского самосознания. Это живой человек, гражданин Российской Федерации, на которого распространяются все права по защите национального идентитета, предусмотренных Конституцией РФ.
Ожомасонь Кирдя, Kominarod.Ru.