8-го шторм утихомирился, на горизонте появилась полоса зеленой воды. 10-го выпавший накануне снег растаял, лишь Черная сопка белела поседевшей шапкой каменных россыпей. Ежедневно капитан вел переговоры со службой Северного морского пути, принося неутешительные вести. Самостоятельное плавание не разрешают - неоправданный риск, только на буксире. Идет новый шторм.
Каждое утро начиналось полнейшим смятением - что варить и как. Сырые дрова не горят, ужас! а не искусство! После обеда было легче, ужин нужно было только разогреть. Поморы, правда, нахваливали мои блюда. Но каждый день я просыпался с ужасом: что и как? Хорошо, что не спешили вылезать на завтрак - за ночь температура помещения выравнивалась с забортной.
Наш пляж каждый день принимал новые дары моря. Каждый раз попадались какие-нибудь невиданные существа, я собрал их в укромном местечке на палубе, чтобы зарисовать, но они после уборки обычно исчезали.
Но море каждый день подновляло коллекцию, и однажды, засев основательно, мне удалось сделать рисунки двух десятков обитателей полярного моря. Иногда попадала сойка - небольшая, но порой до четверти метра рыбка с фиолетовым отливом. Она была обычно с открытой зубастой пастью, из которой порой торчала непроглоченная длинная и тонкая рыбка. Отдельно этих тоненьких элегантных рыбок не встретилось ни разу. Вероятно, она завлекала преследователей к прибою и с его помощью расправлялась с ненасытным хищником. Однажды утром метровая белая полоса сойки лежала вдоль всего берега, говоря о рыбном изобилии. За несколько минут я наполнил двухпудовую емкость отборными экземплярами. Целый день шмидтовцы, стар и млад, пожинали это щедрое поле. Появившееся стадо тюленей продолжало гнать сойку на берег. Множество чаек, отогнанных людьми, брали добычу и в воде. На следующее утро полоса (правда, пореже) снова белела на берегу. Щедрое полярное море! На его берегу можно найти все. До курьеза! Однажды, орудуя лопатой, я вывернул бутылку... кофейного ликера. Такой неожиданный успех вдохновил очевидцев, перерывших гальки больше, чем при подъеме судна, но... Чарка ликера немного согрела наше холодное существование за ужином. Только опоздавший Андрей (канадско-подданный) был печален. Перекусив и ничего не подозревая, он тоже взялся за лопату. Мы с удивлением взирали на него - откуда он знает, его не было при находке.
- Что ты ищешь?
Признался, к общему веселью, что где-то припрятал ликер.
Иркайпий - мыс Северный
Оказалось, не одного меня будоражил мыс Кожевникова. Тринадцатого отправились туда штурман и боцман. Я уговорил капитана и, покончив с гастрономией, бросился их догонять. Через час ходьбы я был у цели, так и не догнав ушедших вперед. Мыс был по сути островом - узкая коса, соединявшая его с берегом, казалась искусственной. По самому ее верху шла дорога, сейчас заваленная плавником. Ее колеи чернели через весь охристый прямоугольник тундры по диагонали до каменной осыпи, на верху которой был маяк. Еще с косы угол острова привлек внимание бурым пятном - похоже на культурный слой. Действительно, это оказалась помойка - древняя помойка - счастье археологов. О мощности слоя было трудно судить, весь крутой пятиметровый склон был покрыт его оползнем, чему способствовали многочисленные норы леммингов и шторма. Среди торфа была масса костей, настоящих, понятных даже мне, впервые с ними встретившемуся, по коротким, словно осаженным костям конечностей. Большое число челюстей. В челюстях ажурные зубки с тремя корешками, очень острые, только им по зубам юркая рыба. Долго я ползал по рассыпавшимся камням торфа, восхищаясь острыми зубками, и на самом верху получил вдруг неожиданную награду. Отвалившийся верхний кусок сделал ступеньку, и на ней, как на ладони, лежал каменный наконечник копья! Я не верил своим глазам. Сколько веков он пролежал в земле? Да немало лет, и на этой ступеньке снег и ветер посеребрили даже кремень!