О происхождении названия «поморы»
С возникновением мурманских промыслов связано формирование группы поморов. Оно происходило в XV-XVIII веках, когда усилился спрос на различные «дары моря», существовавший в высоких, а позднее и в широких слоях русского земледельческого населения.
Особенности поморской группы на раннем этапе обуславливались в первую очередь географическим фактором, то есть необходимостью приспосабливаться к условиям жизни на морском побережье, в условиях Приполярья и Заполярья, составляющем непрерывную полосу протяженностью свыше 1500 км.
Давно и много пишут о поморах. Но откуда и когда пошло имя поморское? Постараюсь ответить на этот вопрос!
Название "помор", "поморец" на Русском Севере, по имеющимся данным, впервые появилось в письменных источниках под 1526 годом, когда: "Поморцы с моря Окияна из Кондолакской губы просили вместе с лоплянами устройства церкви". С этого времени названия "поморцы", "поморский", "Поморье" постоянно фигурирует в актовых памятниках и сохранившихся писцовых книгах ХVI-XVIII вв., причем последние два наименования встречаются гораздо чаще, чем первое. Как название, его употребляют правительственные грамоты 1546-1556 гг. "...Что де Каргопольцы, и Онежане, и Турчасовцы, и Порожане, и Усть-Мошане... ездили к морю соли купити, да купив де у моря соль у поморцев да взять ее в Турчасово". А вот выдержка еще из одной грамоты: "А нашим боярам новгородским и двинским в Усть Колские волости приказным и всяким поморским людям и корельским детям и лопарям... в тое их вотчины (Троицко-Печенского монастыря)... не вступатися". Из текста можно вывести, что имеются в виду жители Поморского берега, где действовали многочисленные варницы, во втором случае занимавшиеся морскими промыслами на западном берегу Кольского полуострова, в районе Кольской губы.
В официальных документах слово "помор" употребляется в ХVI веке как самоназвание и как название. В качестве самоназвания им пользовались жители волостей Кандалакши и Керети: в составлении разных грамот в 1580-1581 годах подписывались: "поморец Кандалакшанин", "поморец Керецкой волости".
Кроме Кандалакши и Керети "поморскими волостями" назывались Шуньгская волость — 1549 год. Кола и Ковда, Порья Губа — 1556 год, Умба — 1557 год, Кереть — 1581 год, Кемь, Сума, Варзуга и "иные поморские волости" Соловецкого монастыря, то есть волости, которые уже были во владении монастыря к концу ХVI века: Шуя, Сухой Наволок, Шижма, Вирма, Колежма, Нюхча, Унежма — 1591 год. В писцовых книгах 1574 — 1608 года проводится перепись становищ (изб) и их владельцев, промышлявших на западном и восточном побережьях Кольского полуострова: среди них, как я уже писал, "поморских волостей люди" промышляли.
В дальнейшем, в течение ХVII века, содержание понятия "помор", "поморская волость" на местах, а тем более в представлении официальных властей прочно закрепляется. Уже в конце ХVI века поморами стали называть всех участвующих в Мурманских промыслах, а волости поморскими. Во второй половине ХVI — ервой половине ХVII вв. поморские волости Терского, Кандалакшского и Поморского берегов вместе с Колой представляли определенную хозяйственную область, основой экономического развития которой были морские рыбные промыслы на побережье Кольского полуострова. В дальнейшем поморами стали называть население Онежского, Летнего, Зимнего берегов, принимавших участие в восточном секторе мурманских промыслов, когда начали хиреть тресковые промыслы на западном Мурмане.
Ко второй половине-конце XVII в. относится развитие восточных мурманских промыслов, в которых было занято в основном население Поморского, южной части Карельского, Летнего, Зимнего берегов и низовьев Северной Двины до Холмогор. Все население этих мест, занятое промыслами, называли «поморами». Отсюда ясно, что возникновение слова «помор» связано с мурманскими промыслами. Письменные источники местного северного происхождения второй половины XVIII и XIX вв. свидетельствуют о том, что поморами считали себя жители Поморского берега от Онеги до Кеми включительно, некоторых сел Карельского берега части сел Летнего и Зимнего берегов.
Исконно ведущая роль в мурманских промыслах населения сел от Онеги до Кеми и его выраженное самосознание, видимо, сказались и в названии этой территории – Поморский берег, Поморье, появляющемся в документах в начале XVIII в. Крестьяне других беломорских районов, хотя и не считали мурманские промыслы основным занятием, но в той или иной степени были приобщены к нему: нанимались в работники к хозяевам-судовладельцам.
Современные полевые наблюдения, проведенные группой Бернштам Т.А., показали, что жители деревень устья Северной Двины не называли себя поморами и отвечали: «Никогда и разговору нет», а считали таковыми население Летнего берега (Нёнокса, Лопшеньга, Сюзьма). А вот еще несколько высказываний по этому поводу: «С Кандалакши на Мурман не ходили. Те может себя тоже поморами зовут, а для нас это не поморы». «С Летнего берега не поморы, они картошку сеяли, хлебопашеством занимались». Жители кандалакшского берега говорят: «Мы губяне, не поморы. Поморы – те по морю живут, а мы в губе живем, и поэтому в Архангельске нас называют губянами». Жителей Терского берега кандалакшане называли «терчанами», «роканами», «карелой» и «пеккой». Сильнее всего самосознание «помор» у жителей Поморского берега. Настоящими поморами они считают только себя, прочно связывая это название с мурманскими промыслами и слово «поморский» добавляют ко всем явлениям своей жизни и бытия: «поморский харч», «поморская справа», «поморский обычай», «поморские гости» и т.д. Истинными поморами признают население Поморского берега все жители остальных берегов Белого моря, присовокупляя при этом: «Поморы – это те, что на Мурмане ловят».
В одном из документов XVII в. о поморах сказано: «Люди поморские всякие промыслы на море сами промышляют и морской ход знают». Источники XVIII века еще более уточняют признак "поморов": "Это население, живущее на море, занимающееся морскими промыслами в Белом море и в Ледовитом океане, и кормящееся морскими промыслами". Первоначально под Поморьем подразумевали: побережье Западного Мурмана, побережье восточного Мурмана Кольского полуострова, заселенную территорию беломорского побережья, приморские районы, включая Мезень, Кевролу, Пустозерск.
В первой половине ХVIII века термин "Поморье" получает еще более расширенное значение, в большой степени благодаря трудам В.Н. Татищева, который в "Истории Российской" несколько раз употреблял слово "Поморье". Он дает два определения поморья: 1. «Обсчее имя Поморие, а по уездам: Архангельской, Колмоград, Вага, Тотьма, Вологда, Каргополь, Чаронда и Олонец». 2. «Есть северная часть России, в которой все по берегу Белого моря и Северного моря от границы Карелии с финнами на восток до гор Великого пояса или Урала заключается. К югу же издревле русские поначалу часть по части овладевали и к Руси приобсчали. Ныне же все оное и есче с немалою прибавкой под властью Поморской губернии состоит». Такое же понятие Поморью дано в Географическом словаре Российского государства за 1804 год.
Со второй половины ХVIII века название "Поморье" начинает появляться на страницах различных документов в трех значениях:
1. Территория беломорского побережья от Онеги до Кеми;
2. Территория всего беломорского побережья;
З. Территория всего русского Севера, включая Архангельскую, Вологодскую и Олонецкую губернии.
Первые два значения "Поморья" дают представление о территории расселения поморского населения, третье значение не имеет никакого отношения к территориальным границам расселения "поморов" — им пользовались, в основном, в научной литературе XIX — начала XX веков. В настоящее время он заменился названием русский Север.
Начиная с ХVIII века, в большой степени благодаря выдающейся личности М.В. Ломоносова и его научным трудам, поморы постоянно привлекали внимание русского общества. В результате многочисленных описаний путешествий по Северу России, специальных трудов и статей по хозяйству, культуре и быту жителей приморских районов, у русской общественности сложилось представление о поморах как об особом типе русского человека, обладающем особыми чертами характера — предприимчивостью, смелостью, умом, независимостью в делах и суждениях.
© текст Ульянов И. М.