- А Сухона сколь быстра! Веслами шевелить не надо, несет и несет.Лишь бы рулем не сплоховать. Ребята, глядите в оба! - прикрикнул Петрв сторону двух солдат-преображенцев, стоявших у руля. - Блюдитекильватерную линию и промежутки. Не напоритесь на камни. В здешних быместах мельницы строить пильные да мукомольные, сколько силушкиводяной втуне пропадает...
Не бедны, не скудны по тем временам были города северные.Невелика тягость, особенно купечеству, оказать государю помощь свойском добраться от Вологды до Архангельска.
В Вологде в ту пору было 2499 торговых людей. Торг вели сАрхангельском, Сибирью и даже с Амстердамом, Гамбургом и Любеком.Тысяча тотемских купцов торговала с Сибирью.
Тысяча и восемьсот устюжских купцов связаны были коммерческимиделами с внутренней Россией и далекой Сибирью. А что касаетсяАрхангельска, так ему не было равных соперников в торге с заграницей:тюленьи и моржовые шкуры, дорогие меха, ворвань и сало, лес, деготь исмола, икра и хлеб - все это в изобилии покупали иноземцы...В многоцерковном, бойком торговом Великом Устюге флотилия Петразапаслась печеным хлебом, квасом и даже хваленым пивом хмельным,какого в ту пору не умели варить ни в Вологде, ни в Архангельске.Преображенцы закатывали на суда бочки с треской соленой, смясом-солониной и таскали по сходням огромные кули рогожные ссухарями.
В Устюге, на противоположном берегу от города, Петр приказалпоставить свою барку и там, в узком кругу приближенных, обдумывал ирассуждал, при каких обстоятельствах и как в это лето им бытьподобает.
Еще десять лет назад Петром была установлена постоянная почтоваясвязь между Москвой и Архангельском. Через Переяславль-ЗалесскийРостов-Ярославский, Вологду и Вагу доходили письма за десять дней. Нобыла еще и своя почта царская, нарочная, которая при надобностидостигала Петра в путях-дорогах всюду, где он находился. Ипутешествуя, Петр быстро узнавал, что происходило на боевых рубежах,занятых русскими войсками...
Прошли Сухону. Там, где Вычегда слилась с Малой и БольшойСеверной Двиной, развернулось на многоверстную ширь плесо. Качаемый наволнах, при боковом ветре, со скрипом тянулся к северу петровскийподнявший паруса караван. Петр стоял в высоких бредовых сапогах надощатой смоленой палубе, прикидывал к правому глазу зрительную трубуи, глядя в сторону чуть видневшихся белокаменных сольвычегодскихцерквей, говорил своему наследнику и Меншикову:
- Отсель, от строгановских вотчин, начинал Ермак свое славноедело. Третий раз миновав проезжаю, а привернуть все недосуг. Сами-тоСтрогановы давно за Каменный уральский пояс перебрались. А городСольвычегодск стоит как память о владельцах.
Вспомнив, что он дал за своей подписью проезжую грамоту в Китайздешнему купчине Ивану Саватееву, Петр подумал вслух:- Где-то теперь, далече ли тот северный купчина топает, наколесах ли катится, а может, и по сибирским рекам плывет. Дай бог емудо Китая с моими и своими товарами сохранно добраться да с прибыльювернуться... - И, снова обращаясь к Меншикову, сказал: - Деньги нам,Александр Данилович, надобны, ох как нужны. Война пожрет немало. Знаю,народу нелегко: сошные, ямские, таможенные, поведерные, подушные исолдатские кормовые, и на корабельное строение, и каких только податейне собираем, а все мало... - Вздохнул широкой богатырской грудью,привалился к мачте, согнувшейся под надутым парусом, набил голландскуютрубку табаком, высек огня зубильцем о кремень, дунул два-три раза натрут, попыхтел закуривая, и продолжал:
- Давно ведомо, деньги суть кровеносные сосуды войны, сиречьжилы, без коих война быть не может.
Не доходя городка Красноборского, барки, занятые солдатами ивооружением, стали отставать от петровской свиты, убыстрившей своедвижение на более легких и ходких судах. Расстояние между головнымисудами и караваном преображенцев понемногу увеличивалось.По весеннему разливу, под парусами и на веслах быстро шлипетровские суда к Архангельску. Иногда они обгоняли груженыекупеческие карбасы, шедшие с Вычегды и Сысолы, с Юга-реки из Устюга иВятки и других далеких российских мест с пенькой и смолой, с хлебом ичерной икрой.
Из Зырянского и Пермяцкого края больше чем откуда-либо везли вАрхангельск купцы на ярмарку сотни сороков шкурок соболиных, сотнитысяч беличьих, заячьих, лисьих и кошачьих шкур. Вся эта дешевоценимая рухлядь охотно покупалась иноземцами и уходила черезАрхангельск в европейские страны. И рады были купцы, шедшие с товарамик городу, что такая масса судов под государственным флагом не стоварами, не соперничать с ними к ярмарке пробирается, а сам царь сгвардейским полком, с пушками будет оберегать Архангельск от шведов.Значит, без опаски торговать можно.
В попутном селе Топецком царская флотилия пристала к берегу.Около крайней избы крестьянин Степан Юринский рубил дрова из сухостояи валежника. Петра среди вышедших на берег Степан сразу узнал. Всадилтопор в чурбак, босоногий, в чем был - в синих полосатых портках, вдомотканой рубахе, побежал навстречу Петру и, не робея, поздравил его:
- С благополучным прибытием, государь-батюшка, в наши края. Дайбог тебе здоровья и всякого добра. Третий раз, благодаря бога, нашесело не обходишь. Милости просим! - и поклонился в пояс Петру.
- Как тебя звать? - спросил Петр.
- Степаном, ваше царское величество...
- Вот что, Степан, ты первый меня встретил и поздравил. Хочуобедать у тебя в избе.
- Милости прошу, коль не брезгуешь. Вон моя изба, за баней,крайняя...
Степан Юринский шел рядом с Петром, позади свита, а по сторонам,в отдалении, топецкие мужики робко и завистливо поглядывали на своегососеда, удостоившегося такой великой чести.Около своей избы Степан вмиг изловил на изгороди петуха и отсадилему топором голову.
- Это зачем же? - изумился Петр мужицкой ловкости.
- А больше, царь-батюшка, мне тебя угощать нечем. Коль бы знатье,что пожалуешь, я и теленка не пожалел бы, кокнул...
Степан ударил трепыхавшегося безголового петуха об изгородь ишвырнул стоявшей около избы хозяйке:
- На, Онисья, ощипли да поджарь для гостя дорогого.
- Не надобно, у нас и своего найдется, - сказал Петр. - Ты нам стол да угол дай, а там уж мой повар-пекарь кое-что соорудит.
В дверях согнувшись, Петр протиснулся в избу. Снял шапку,перекрестился на темный передний угол. За ним вошли в избу Меншиков снаследником Алексеем и хозяин.