Погромыхивая на стыках, наш поезд – если можно назвать поездом состав из четырех цельнометаллических вагонов – врезывался в лесной сузем.
За окнами вагона мелькали то гладкоствольные, отливающие медью сосны, то развесистые, убеленные сединой мха, вековые ели, то полянки и поросли лиственника – следы былых пожаров.
Лес – куда ни глянь...
А в переполненном вагоне разноголосый гул. Разговоры, что ни на есть, самые дорожные – о том, о сем...
– Заработки – ничего себе...
– А Сашка-то приемник отхватил самой новой марки!
– Понимаешь, все бы хорошо, а вот с запасными частями прямо режет – по самое горло...
– А у нас опять новый мастер. На первый взгляд, вроде бы ничего...
– А я вот к сынку еду, погостить. Пишет, милая моя, устроился на лесопункте – куда хошь... Из армии он...
А я, устроившись у окна, еще и еще раз перечитываю только что полученное письмо. Пишет мне сын моего друга юности, офицер-пограничник.
«Служу я на южной, границе, в безлесных краях. Служу исправно, как и положено, но скучаю по родной березке и елочке... Есть у нас на заставе кружок «у карты нашей Родины». Мне приходится вести занятия в этом кружке. Так вот узнали наши бойцы, – а они народ разноплеменный, – что я северянин, уроженец лесных мест, и попросили меня рассказать о том, как добывают северный лес, который расходится по всей стране... Как это делается нынче, об этом я еще кой-что расскажу, а ведь им надо знать больше, знать и о том, о чем я не знаю, – о прошлом. Вот и прошу Вас помочь мне...»
Легко сказать – помочь...
– Гремячая! Конечная остановка!
Эти слова вывели меня из раздумья над письмом. Последующий путь в кабине мощного лесовоза прошел незаметно в разговорах с водителем, местным старожилом.
И вот – поселок Первомайский. Он раскинулся в излучине реки Толшмы, в верхнем ее течении, на земле, некогда, до революции, принадлежавшей толшменским толстосумам Щумляевым.
В нынешнем понятии здесь нет ничего сколько-нибудь примечательного. Обычный рабочий поселок лесозаготовителей, каких за последние годы немало появилось на карте нашей области. Двухэтажные многоквартирные дома, до сотни индивидуальных домиков с огородами, клуб с киноустановкой и библиотекой, почта и радиоузел, школа, больница, магазины и столовая.
Здесь живут рабочие Верхне-Толшменского лесопункта, дающего стране ежегодно более сотни тысяч кубометров добротной древесины. Лесопункт этот до недавнего времени входил в состав Тотемского леспромхоза, а два года назад, когда сюда подошла железнодорожная колея, пробивающая путь к лесным массивам Костромской области, он вошел в состав Монзенского леспромхоза.
По вечерам поселок озаряется ярким электрическим светом. Закончив очередной трудовой день, лесозаготовители, люди самых разнообразных профессий, отдыхают. Отдыхают каждый по-своему. Одни идут в клуб посмотреть новый кинофильм, другие – тоже в клуб, но в библиотеку, читальню, а третьи проводят вечер в кругу семьи – за книгой, газетой или у радиоприемника. Оговоримся, телевизоров здесь пока нет, но не сомневаемся, скоро появятся и они в лесных поселках. Непременно!
...Укладываясь на ночлег, я снова вспомнил о письме молодого друга. Переворошив в памяти прошлое, все, с чем когда-то приходилось так или иначе сталкиваться, пришел к решению: рассказать о том, что знаю – что и как было когда-то и что есть сегодня на лесистых берегах Средней Сухоны.
Так зародились эти письма.
ПИСЬМО ПЕРВОЕ
А было так
Дорогой друг!
Ты знаешь свои родные края такими, как они выглядят сегодня. А ведь совсем недавно, каких-нибудь сорок лет назад, наши места были самой настоящей глухоманью. Кругом – леса и болота.
Царем и богом толшменских лесов были не народ и даже не государство, а костромской лесопромышленник Невзоров. Каков он был из себя этот Невзоров – даже наши старики припомнить не могут. Бывал он в своей вотчине не часто, да и мало кому показывался. Все дела вершили его доверенные – приказчики.
Наша деревня с ее полями вклинивалась в лесной сузем: прямо пойдешь – сорок верст до Леденгска, нынешнего села Бабушкина, вправо – тридцать верст до Куножей, до Юркино, влево – почти столько же до Великодворья. А в четырех верстах протекает бурная в половодье и незаметная в летнюю пору речушка Ельшма – приток Толшмы. По берегам Ельшмы на многие десятки верст раскинулись леса.
С наступлением санного пути у нас в деревне становилось многолюдно. Со всей округи собирались толпы мужиков с топорами за кушаком. А на задворках располагался самый настоящий табор: десятки понурых лошадей, впряженных в дровни с подсанками, и задиристые подростки, ожидающие отцов и братенников, которые пошли рядиться с доверенным. Поверх возов с сеном громоздились берестяные пестери с немудрой снедью, запасные пары лаптей и обернутые в тряпицы пилы-сортовки.
А в центре деревни, около дома богача Ивана Сенюкова, где квартировал доверенный Невзорова, мужики толпились с утра до вечера. Ждали, когда появится доверенный, и когда он появлялся, униженно просили о более выгодной делянке.
Тем, кто пришелся доверенному по нраву, а чаще всего по тому, сколько сумел «незаметно сунуть» в его карман, делянка отводилась получше и поближе, с ночлегом в деревне. А все остальные должны были устраивать себе жилье в лесу. А что это за жилье? Истопка, – так называли в наших местах это немудрое сооружение, нечто среднее между шалашом и землянкой, – без пола и потолка, без окон. Дым от «теплины», проще говоря от костра, выходил через дверь. Спали вповалку на еловых «лапаках», разостланных прямо на земле. А как питались? Завтрак – основная зарядка на целый трудовой день – был донельзя скудный. Кто заварит на скорую руку гороховый кисель, а кто довольствуется кружкой снега, растопленного у костра, да мерзлым сухарем. Чтобы перекусить во время обеденной «залоги» на делянке, брали с собой краюху хлеба, которая замерзала так, что впору разрубать топором. Скудный ужин готовился в истопке у костра, по очереди.
Зимний вечер в наших местах, сам знаешь, длинный-предлинный. Коротали его в едком дыму за сказками и прибаутками – кто что придумает.
Весной, во время сплава, снова около конторы доверенного толпился народ. Но уже помоложе, посноровистей. На сплаве свои законы. Здесь надо быть особенно расторопным и ловким, иначе беда. Ты знаешь нашу Ельшму. Чуть прозевал – набьет залом, а потом разнесет лес по пожням. Попробуй – верни его в русло, да если он еще обсохнет. Поэтому сплавщик должен быть, как говорится, ухо с глазом.
И, надо сказать, среди сплавщиков – их называли у нас бурлаками – было немало настоящих артистов в своем деле. Орудуя багром, они в лихую многоводную пору легко перебирались на одном бревне не только через Ельшму и Толшму, а даже через Сухону.
Снаряжение бурлака было самое немудрящее: на плече багор на длинном шесте, за плечами котомка или пестерь с сухарями, на ногах лапти, надетые поверх бахил. Бахилы – это кожаные чулки. В них нога всегда сухая, да и ходить легко.
Эти молодые сильные люди не были лишними в своих хозяйствах. Их руки пригодились бы на посевных работах. Но нужда, стремление заработать копейку для семьи гнали их на сплав в горячую весеннюю пору, когда в деревне один день год кормит...
Вот как было, дорогой друг. Рассказать об этом нашей нынешней молодежи в том же Верхне-Толшменском лесопункте, – пожалуй, не поверят. А ведь было именно так. Вот и расскажи ты об этом молодым солдатам, своим товарищам по оружию.
А что и как было дальше, я постараюсь рассказать тебе в следующем письме.
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Становление
Дорогой друг!
В первом письме я рассказал тебе о том, как трудились лесорубы и сплавщики в недоброй памяти старое, дореволюционное время, как за гроши они гнули спину на богатеев-лесопромышленников.
Но не думай, что сразу же с приходом Советской власти все стало так, как хотелось бы. Конечно, прогнали живоглотов-лесопромышленников, вроде нашего Невзорова, лесозаготовки взяло в свои руки государство. Однако на первых порах больших усилий стоило навести хотя бы небольшой порядок в лесном деле.
Не хватало людей, хорошо знающих лесоразработки, из числа тех, кто хотел верно служить новой, Советской власти, народу. Волей-неволей приходилось прибегать к услугам тех же лесопромышленников – они пристраивались в лесозаготовительные организации в качестве «спецов». А им были чужды интересы государства и народа, не было дела и до создания труженикам леса хотя бы самых необходимых условий труда и быта.
Наведению порядков мешало и другое – неорганизованность, разнобой. Если в годы гражданской войны заготовкой леса в нашем уезде занимался один гублесзаг, который работал под контролем военных органов и поставлял лесоматериалы, главным образом топливо, для нужд транспорта, то в двадцатых годах, особенно в годы нэпа, число лесозаготовителей вырастало, как грибы под теплым дождем. У нас, на Толшме, древесину заготовляли и гублесзаг, и «Вологдолес» и ТЛО (топливно-лесной отдел) Северной железной дороги, и сухонские фабрики. По соседству, в Юркинской волости, орудовали также четыре организации – «Волгокаспийлес», «Волгоокалес», «Ивлеспром» и «Центробумтрест», заготовлявшие древесину со сплавом на Волгу.
У органов Советской власти на местах не всегда доходили руки до лесозаготовителей. А те нередко своевольничали.
Старый большевик Григорий Матвеевич Шаршавин, работавший в начале двадцатых годов председателем Тотемского уездного исполкома и секретарем уездного комитета партии, вспоминает:
– Мне приходилось сталкиваться с руководителями и работниками более десятка – нисколько не преувеличиваю – лесозаготовительных организаций. Каждому из них хотелось заготовить древесины побольше. На этой почве разгорался невообразимый ажиотаж. Лесники, не скупясь на посулы, переманивали крестьян-сезонников. Нередко бывало так, что лесорубы и сплавщики, поддавшись уговорам вербовщиков, уезжали за «длинным рублем» за десятки верст от дома, хотя лесоразработки велись рядом с их деревнями. Так, например, толшменские крестьяне, соблазнившись посулами вербовщиков «Волгокаспийлеса», ехали за сорок верст, в Юркино, а юркинцы – навстречу им, в Толшму, в ТЛО. Совсем как в пьесе Островского: из Керчи в Вологду, а из Вологды в Керчь... А какая неразбериха была с расценками!?
И вот всей этой неразберихе был положен конец. Коммунистическая партия сказала: довольно терпеть беспорядки в таком важном государственном деле, как лесозаготовки!
В конце двадцатых годов многочисленные лесозаготовительные организации были объединены в единую государственную систему, созданы лесопромышленные хозяйства – леспромхозы. Были приняты меры и к внедрению единой технологии довольно несложного в ту пору лесозаготовительного производства. Да и пора!
Ведь нельзя же было терпеть такое положение, когда, например, в Юркинской и некоторых смежных с ней волостях возили лес за «губу». Для этого каждый сваленный на делянке хлыст своеобразно обрабатывался: в торцовой части, которая предварительно закруглялась, выдалбливали «ноздрю» – дыру. Продеваемая через «ноздрю» цепь прикреплялась к постромкам. Все это, конечно, отнимало немало времени, особенно у лесорубов-новичков. К тому же вывозка за «губу» изматывала лошадей: вдвойне легче вывезти то же самое бревно на санях с подсанками, чем тащить его волоком. В довершение всего, на катище (нижнем приречном складе) «губа» непременно опиливалась, и таким образом значительная часть ценной деловой древесины шла в отходы.
Несуразность и прямой вред такого способа заготовки и вывозки леса были очевидны. Однако этот способ находил своих покровителей и защитников. Бывший лесопромышленник Василий Сергеев и его «наследник» Борис, сын костромского купца Борис Медников, буржуазный спец Карин, пристроившиеся на работу в «Волгокаспийлесе», с пеной у ртаотстаивали «губу». И это понятно. Испытывая лютую ненависть к Советской власти, они пытались «насолить» ей хотя бы чем-нибудь. Немало пришлось поработать коммунистам и комсомольцам, чтобы покончить с «губой».
Да, должен сказать, что в те годы для укрепления лесозаготовительного аппарата было направлено порядочное число коммунистов и комсомольцев. Перед ними была поставлена задача – овладеть технологией лесозаготовок, научиться руководить и хозяйствовать. И большинство их со временем стали неплохими специалистами-лесниками. Можно назвать А. Перевязкина, Ф. Соболева, Ф. Кустовского, П. Турова и др., которые в 1925 году были направлены в лес по путевкам уездного комитета комсомола.
В 1929–1930 гг. был наведен известный порядок в организации привлечения на лесозаготовки рабочей силы и, таким образом, положен конец переманиванию. Помимо привлечения сезонников по разнарядкам районного отдела труда, стали создаваться постоянные кадры лесной промышленности. Приводились в порядок и расценки за работы по заготовке и вывозке леса.
Так Коммунистическая партия и Советское правительство наводили порядок в важнейшей отрасли народного хозяйства страны – в лесной промышленности. Но это были лишь первые шаги.
В один из декабрьских дней 1929 года Толшменский леспромхоз – был такой некоторое время – торжественно встречал первую колонну лесовозных тракторов. Это были заокеанские машины американского происхождения – Клетрак-60. Их вели заранее подготовленные наши, советские механизаторы. Встречать невиданные доселе в наших краях машины собрались сотни людей из десятков деревень.
Колонну направили на Шахто-Печенгскую тракторную базу, созданную близ устья Толшмы. Начальником базы был молодой коммунист Николай Серебров.
Надо сказать, что заграничные машины не «сделали погоды» на лесозаготовках. Во всяком случае, они поработали у нас недолго – года полтора-два. Лесовозные машины нашего, советского производства, появившиеся на предприятиях района несколько лет спустя, при такой же проектной мощности оказались значительно более производительными.
По соседству с Шахто-Печенгской тракторной базой, в Чуриловке, в 1933 году вступила в строй навесная железная дорога (однорельсовая, на сваях) с мотовозами отечественного производства.
С каждым годом возрастала техническая вооруженность лесных предприятий. На этой основе создавались так называемые механизированные лесопункты. Вырастали и механизаторские кадры, и новые технически подкованные командиры производства. Умелыми организаторами и пропагандистами передовых методов в использовании техники показали себя инженеры, комсомольцы Николай Нечаев, начальник Чуриловского механизированного лесопункта и Николай Евсеенко, главный инженер Михайловского механизированного лесопункта.
Во многом благодаря им в Тотемском леспромхозе еще до первого Всесоюзного совещания стахановцев промышленности, в 1935 году, одно за другим появились имена новаторов, ломавших установленные технические нормы. Мотористы Чуриловской навесной дороги комсомольцы Иван Котов, Михаил Силинский, Сергей Куканов и др. стали вывозить за рейс по 300 и более кубометров. И это несмотря на противодействие инженера лесопункта И. Гриппа. Он с пеной у рта кричал:
– Лихачи-комсомольцы нарушают конструкторский проектный «потолок» машин! Всему должен быть предел!
Но новаторы боролись за то, чтобы взять от техники все, не признавая «пределов». Через год произошло новое нарушение конструкторского «потолка». Тракторист Тафтинского механизированного лесопункта, комсомолец Александр Калининский, в совершенстве овладев отечественным трактором С-67, стал доставлять на нижний склад целые «деревни» – составы по 400 и более кубометров. Это в два-три раза больше, чем вывозили на американском Клетраке.
Большевики овладевали техникой.
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
Энтузиасты
Как видишь, дорогой друг, в лес продвигалась техника. Но на первых порах однобоко. Если на вывозке древесины все больше стали применяться тракторы, то на заготовке и трелевке (а на многих лесопунктах и на вывозке) все оставалось по-старому. Здесь основными орудиями оставались топор и двуручная пила, да дровни с подсанками.
Поэтому совершенно безотлагательной задачей было совершенствование организации производства на лесозаготовках.
И вот появился рассадник нового, передового – Комсомольский лесопункт. Он был создан там, где теперь развернулся Пятовский лесопункт – одно из передовых подразделений Тотемского леспромхоза, очевидно, унаследовавший славную традицию зачинателя многих новинок в организации производства. Начальник Комсомольского лесопункта, молодой инженер комсомолец Александр Ленин очень много сделал для того, чтобы разбудить творческую мысль лесозаготовителей. В результате здесь появилась первая «сквозная» бригада – прототип современной малой комплексной бригады. Разница состояла лишь в том, что «сквозная» бригада базировалась на существовавших в ту пору орудиях производства. Тем не менее, бригада коммуниста Платона Сумкина из колхоза «Первое мая» своей выработкой прогремела на весь северный край: она давала по 30 и более кубометров трелевки на расстоянии 500–600 метров на коне-день... Это же сменная выработка трелевочного трактора!
Творческие замыслы руководителей Комсомольского лесопункта находили поддержку у руководителей и специалистов леспромхоза. Невольно вспоминается начальник производственного отдела леспромхоза И. С. Якуничев, потомственный лесник; он внес немало нового в технологию лесозаготовок и сплава. Большую работу в этом направлении вели инженеры В. С. Климов, Б. Д. Готовицкий, Ф. Е. Воробьев и др.
В Комсомольском лесопункте появилась первая по леспромхозу «ледянка» – лесовозная дорога с ледяной колеей. Производительность на вывозке леса по такой дороге была значительно выше, чем по обычным «протяжникам» – снежно-балочным дорогам. С созданием конно-ледяных дорог леспромхозу потребовался собственный обоз – в него отбирали наиболее здоровых, выносливых лошадей.
Немного отвлекусь, хотя это будет кстати. В тридцатых годах районные организации – райком партии и райисполком лесозаготовками занимались изо дня в день и очень конкретно. Примерно две трети вопросов, которые обсуждались тогда на бюро Тотемского райкома партии, так или иначе относились к лесозаготовкам. Нередко бывало и так, что большую часть районного партийного актива посылали в отстающие лесопункты на длительный срок. Здесь коммунисты выступали не только как пропагандисты новых методов, но и как непосредственные организаторы. Они действовали не столько словом, сколько делом, личным примером. Коммунисты садились на так называемые красные сани на ледяной дороге, чтобы на деле показать другим, как надо работать.
Так при помощи тракторов, мотовозов и конно-ледяных дорог решались вопросы вывозки заготовленной древесины. А на заготовке все оставалось по-прежнему.
В середине тридцатых годов на делянках появилась новинка – лучковая пила; «лучковка» – так окрестили ее лесорубы с первых же дней. Но, скажем прямо, «лучковка», как и все новое, прививалась не так уж просто. Нередко бывало так: бригада работает на делянке двуручными пилами, а «лучковки» висят на сучьях. Завидев десятника (по-нынешнему мастера леса), лесорубы торопливо бросают и прячут в снег двуручные пилы и берутся за «лучковки»...
Но вскоре «лучковка» стала незаменимой даже в житейском обиходе лесоруба и колхозника. Так побеждает новое. Благодаря широкому распространению лучковой пилы производительность труда на валке и раскряжевке леса значительно возросла. И не мудрено: новой пилой работал один человек, а не двое.
В самые предвоенные годы на делянках возникло движение тысячников – лесорубов, которые брались в течение осенне-зимнего сезона (в те годы лесозаготовки велись сезонно) заготовить не менее чем по тысяче кубометров древесины. Застрельщиками такого движения, которое вскоре стало общеобластным, были лесорубы-стахановцы Василий Тугаринов и Василий Мартюков, Павел Суханов и Павел Зайцев. Все они в первый же сезон выполнили свои обязательства с большим превышением.
Это были подлинные энтузиасты, мастера лесозаготовок. Кстати, каждому из них и было присвоено звание «мастер лесозаготовок».
Но если рассказывать об энтузиастах, то никак нельзя обойти Василия Николаевича Селиванова из колхоза «Красная деревня». Не один десяток тысяч кубометров древесины дал он стране. И труд его, простого лесоруба, высоко оценен Родиной: Василий Николаевич награжден орденом Ленина. Приведу лишь один факт, который очень много говорит о том, как самозабвенно предан общественному долгу этот ветеран лесозаготовок.
В тридцатых годах была такая форма социалистической помощи отстающим – «буксир». Бригада Селиванова, работавшая в Усть-Печенгском лесопункте, выполнила свое задание задолго до срока. Можно было идти домой, в колхоз. Но крепко отставали соседи, им надо помочь, взять на буксир. Члены бригады вроде бы и не возражали против такого дела, но ссылались на то, что изрядно истрепались лапти, дай бог до дома добраться. Напомню, что в те времена лапти носили уже не от бедности. Заработок лесоруба был высокий. Все дело в том, что лапти поверх «бахил» – лучшая обувь лесоруба осенью, пока не подмерзло. Бригадир нашел выход из положения: он первым внес в «фонд ремонта лаптей» свой берестяный «пестерь» из-под продуктов. За последователями дело не стало. Помощь соседям была оказана. Отстававшая длительное время бригада вышла из прорыва.
А вот еще коллектив энтузиастов: бригада лесорубов из колхоза имени Буденного Великодворского сельсовета. В один из сезонов она потрудилась так, что выполнила свое задание в начале января (вместо начала апреля по договору). И можно представить, как были взволнованы все колхозники, когда бригада получила приветственную телеграмму от «шефа» колхоза Маршала Советского Союза С. М. Буденного, именной серебряный значок для бригадира Федора Попова и подарки для лесорубов...
Можно было бы привести еще десятки имен и фактов, но, полагаю, достаточно и этого.
Ясно одно: волею партии и народа лесная промышленность становилась на прочные ноги, превращалась из полукустарной в индустриальную отрасль народного хозяйства.
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
Годы испытаний
В этом письме пойдет речь о том, как работали лесозаготовители в суровые годы Великой Отечественной войны.
Трудно было, очень трудно! Лучшие, наиболее сильные и опытные работники, в том числе почти все механизаторы, ушли на фронт. А страна требовала леса не меньше, а еще больше.
И вот на смену мужским именам в списках передовых людей леспромхоза пришли женские. Среди них: Фаина Лосева – лесоруб, а затем инструктор стахановских методов труда в Тафтинском лесопункте; Антонина Кузьминская – лесоруб, а затем бригадир Матвеевского лесопункта; Мария Чайковская – лесоруб Чуриловского лесопункта и многие, многие другие.
Значительная часть лесовозных машин была отправлена на обслуживание фронта и других, еще более важных участков тыла. На лесных предприятиях возникли серьезные трудности с ремонтом оставшейся техники – не было запасных частей. Возникали перебои в снабжении горючим и смазочными материалами.
На помощь пришла смекалка. Работники ремонтных цехов собственными силами и средствами наладили реставрацию запасных частей к тракторам и мотовозам. В Михайловском леспромхозе, по инициативе директора Василия Николаевича Двойнишникова, стали изготовлять заменитель автола путем перегонки смолы. И изношенная до предела техника на лесозаготовках служила исправно и безотказно.
Чтобы возместить убыль техники на лесовывозке, начальник Матвеевского лесопункта Александр Алексеевич Новоселов предложил строить лежневые дороги круглогодового действия с вывозкой древесины на лошадях. Вот тогда-то и прогремело на всю область имя тотемского возчика Михаила Абсолямова. Именно ему, этому старателю, приписывают авторство и поныне бытующей на лесопунктах частушки:
Карюшка, шагай смелее
По дорожке лежневой,
За три года пятилетку
Перевыполним с тобой.
Михаил Абсолямов со своим Карюшком за годы войны доставил на нижние склады по реке Еденьге многие тысячи кубометров древесины.
Мне придется забежать несколько вперед, чтобы кстати рассказать о том, что Матвеевский лесопункт в военную пору и в первые послевоенные годы был очагом-рассадником нового, передового на лесозаготовках. Здесь была построена первая круглолежневая дорога. Здесь был опробован и единодушно одобрен разработанный инженером Яковом Васильевичем Котомихиным поточный метод работы на лесосеке. Здесь, на участке «Савин остров», в 1948 году появилась первая в Тотемском леспромхозе передвижная электростанция и начата валка леса электропилами. Здесь же была построена первая в леспромхозе узкоколейная железная дорога для вывозки лесоматериалов. Во всем этом немалая заслуга начальника лесопункта, опытного лесника, коммуниста А. А. Новоселова.
В годы войны в списке передовых людей Тотемского леспромхоза появилось имя Григория Нетребы, грузчика с Чуриловской навесной дороги. За самоотверженный труд на лесозаготовках Григорий Кузьмич награжден орденом Ленина. Несмотря на преклонный возраст, он продолжает трудиться в лесу. Более того, он несколько лет назад овладел специальностью шофера и теперь замечательно работает на мощной лесовозной машине.
Труд тотемских лесозаготовителей в годы войны получил высокую оценку. Тотемский леспромхоз много раз завоевывал в соревновании переходящее Красное знамя обкома партии и облисполкома. И это не все. Дважды за время войны коллектив леспромхоза был удостоен самой высокой награды – переходящего Красного знамени Государственного Комитета Обороны. А это означает не что иное, как присвоение звания гвардейцев тыла. Вскоре после войны большая группа рабочих и инженерно-технических работников леспромхоза была награждена орденами и медалями Советского Союза.
Выходит, дорогой мой друг, что тотемские лесозаготовители тоже воевали и воевали неплохо.
ПИСЬМО ПЯТОЕ
После войны
И вот отгремели раскаты войны. На лесные предприятия вернулись уцелевшие на полях боя механизаторы. Вместе с ними пришла и молодежь, получившая механизаторские специальности на дорогах войны. С первых же дней они взялись за налаживание уже до предела изношенных машин. При этом было проявлено немало творческой выдумки и смекалки. И старания фронтовиков в соревновании за высокую производительность старого оборудования увенчались успехом. Это можно проиллюстрировать примерами из практики Михайловского леспромхоза, который ныне стал органической частью Тотемского леспромхоза.
Здесь застрельщиком соревнования за высокую выработку на старых машинах выступил молодой тракторист, в недалеком прошлом танкист Алексей Протопопов. Не довольствуясь тем, что и он сам, и его товарищи доставляли за рейс на такой мощной машине, как С-80, по 150–180 кубометров, коммунист Протопопов решил доказать, что можно вывозить, по крайней мере, в полтора раза больше. И доказал. В один из рейсов он доставил на нижний склад 18 груженых комплектов с 286 кубометрами древесины.
С этого и началось. Вскоре в адрес Тотемской районной партийной конференции поступила из Михайловки такая телеграмма:
«Тракторист, член партии Николай Михайлович Мальцев привел состав с 504 кубометрами лесоматериалов».
Так по инициативе коммунистов в Михайловке, а затем и во всех лесных предприятиях района развернулось движение за вывозку большегрузных составов.
Можно привести и такой пример творческого подхода к использованию имеющейся техники.
На разгрузке древесины с тракторных саней на нижнем складе Михайловского леспромхоза было занято до трех десятков человек. Механизаторы во главе с директором леспромхоза В. Н. Двойнишниковым смонтировали на тракторе С-80 специальное разгрузочное приспособление – стрелу-упор, при помощи которой стали разгружать древесину с тракторных саней, с укладкой в штабеля. Работать на этом агрегате взялся тракторист, бывший фронтовик Александр Николаевич Добрынин. Вместе со своим помощником и двумя подсобными рабочими он за смену разгружал до тысячи кубометров древесины различных сортиментов. Для этого при ручной работе потребовалось бы, по крайней мере, полсотни человек.
Буквально на моих глазах (это было в 1952 году) Добрынин сманеврировал на нижнем складе 30 комплектов тракторных саней и разгрузил 450 кубометров лесоматериалов. Кроме того, чтобы не терять времени, он сделал рейс на верхний склад и доставил оттуда воз в 240 кубометров. Все это в общей сложности превысило три сменных нормы.
Благодаря творческой сметке были в значительной мере облегчены и упрощены работы и на погрузке древесины на тракторные сани на верхних складах. На Михайловке, пожалуй, впервые в области были смонтированы и пущены в действие передвижные погрузочные эстакады. Насколько они облегчили труд грузчика, можно судить хотя бы по тому, что один из ветеранов предприятия Александр Андреевич Шкарин в 1951 году выработал 436 трудонорм – почти вдвое больше положенного.
Стоит ли подробно рассказывать о том, как творческая мысль механизаторов, претворенная в живое дело, высвободила на многих операциях сотни людей и, несомненно, нашла свое отражение на себестоимости кубометра лесоматериалов. В этом письме я привел примеры лишь по одному предприятию – Михайловскому леспромхозу. Он теперь влился в Тотемский леспромхоз. А сколько полезных исканий и не только исканий, но и свершений было на других участках широкого лесозаготовительного фронта, развернувшегося по берегам многоводной средней Сухоны!
ПИСЬМО ШЕСТОЕ
Дорогой друг! Мой рассказ о том, как волею партии преобразовалась жизнь в присухонских лесах, близится к концу. От событий, которые были описаны в последнем письме, отделяет десяток лет. А именно этот период и знаменуется исключительно большими переменами на лесозаготовках. Минувшее десятилетие примечательно тем, что лесозаготовительные предприятия получили на свое вооружение многочисленные технические новинки. Это позволило механизировать все основные работы, начиная от валки хлыстов и кончая разделкой их на нижних складах. Все это внесло коренные изменения в технологию производства. Основной формой организации труда на лесозаготовках стала малая комплексная бригада. Разумеется, при оснащении новой техникой не обошли и Тотемский леспромхоз. Электропилы, работавшие от передвижных электростанций на валке и раскряжевке, заменены «Дружбой» – переносной бензомоторной пилой. Что касается «лучковок», то теперь они остались лишь для обслуживания житейских нужд. На трелевке леса лошадей заменили мощные тракторы. Оборудованные в первые послевоенные годы, что называется, доморощенные агрегаты по погрузке и разгрузке древесины заменены новыми, более совершенными и производительными. Чуриловская навесная дорога, служившая верой и правдой почти двадцать лет, закончила свое существование в 1950 году. На смену ей пришла автодорога с мощными лесовозами. Словом, все стало новым. И именно на этой, новой основе на лесных делянках возникло замечательное движение современности – соревнование за коммунистический труд. Одним из зачинателей этого патриотического движения в Тотемском леспромхозе была малая комплексная бригада в Камчугском лесопункте. Руководитель этой бригады Сергей Чечулинский был участником первого Всесоюзного совещания ударников коммунистического труда, делегатом XXII съезда КПСС. Бригада Сергея Чечулинского положила начало. А к концу четвертого года семилетки по леспромхозу насчитывалось уже 28 малых комплексных бригад коммунистического труда. Кроме того, высокого звания ударников коммунистического труда удостоены 50 рабочих различных специальностей. В числе передовиков бригады А. И. Федотовского и А. Ф. Силинского, работающие на раскряжевке и штабелевке древесины на нижнем складе Пятовского лесопункта. Они выполнили свои семилетние задания менее чем за четыре года и взялись за семилетку дать по две нормы. Малые комплексные бригады Бурцева, Шуровского, Маслова, Горохова, Калинина и многие другие в четвертом году семилетки заготовили и отгрузили по 12–13 тысяч кубометров лесоматериалов. Благодаря этим бригадам и многим другим энтузиастам Тотемский леспромхоз за четыре года семилетки увеличил объем заготовки и вывозки древесины на 216 тысяч кубометров. А это позволило коллективу леспромхоза во весь голос сказать о своих возможностях. Отвечая на решения ноябрьского Пленума ЦК КПСС, поставившего одной из основных задач использование имеющихся резервов для наращивания темпов производства, тотемские лесозаготовители выступили инициаторами областного соревнования за досрочное выполнение программы пятого года семилетки, за максимальное использование имеющейся техники, за увеличение комплексной выработки. Они дали слово: в пятом году семилетки заготовить и вывезти сверх годовой программы в объеме 790 тысяч кубометров не менее 10 тысяч кубометров деловой древесины, довести комплексную выработку на списочного рабочего до 525 кубометров. Свои резервы тотемские лесозаготовители видят в организации производства по новой технологии, которая применяется малой комплексной бригадой депутата Верховного Совета СССР В. И. Тарасова, – по так называемому челночному способу с погрузкой лесоматериалов на две площадки. Другим важнейшим резервом повышения производительности труда они считают правильное использование имеющейся техники. Более 130 механизаторов леспромхоза успешно борются за то, чтобы продлить срок службы машин без капитального ремонта. Тракторист А. Шихов уже отработал на своей машине более 8000 мото-часов и стрелевал свыше сорока тысяч кубометров леса. С каждым днем на делянках леспромхоза множится число бригад-тысячниц, дающих стране не менее тысячи кубометров древесины в месяц. Коллектив леспромхоза крепко держит свое слово. Вот, пожалуй, и все, мой дорогой друг. Остается только сказать, что коллектив Тотемского леспромхоза, свято храня традиции передового предприятия, с каждым днем наращивает темпы в работе, чтобы умножить свой вклад в дело коммунистического строительства.